Песнь Крови - Страница 73

Наконец воительнице удалось успокоить лошадь, и она посмотрела на небо, в ту сторону, где несколько секунд назад пылала белая, точно солнце, сфера. Небо снова потемнело, никакого грома не слышно, никаких облаков. Яркие звезды помаргивали на бархатной черноте небосвода. Да и луна по-прежнему светила ровным бледно-желтым светом.

— Магия? — вслух рассуждала Песнь Крови.

Они подождали еще немного, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в темноту, пытаясь определить, что же произошло и почему за вспышкой не последовало никакой атаки. Но по мере того, как минуты уходили и ничего не происходило вокруг, они стали успокаиваться.

— Возможно, это было совсем и не колдовство Нидхегга, — неуверенно предположил Торфинн, возвращая меч в ножны.

— Может быть, и нет, — согласилась с ним Вельгерт.

— Что бы это ни было, — заметила Песнь Крови, — это никак не повредило нам.

— Не совсем так, — неуверенно произнесла Хальд, — я ослепла.

Глава шестнадцатая. СОЛДАТЫ

Долина заканчивалась узким проходом между двумя высокими скалами, уходившими в небо, похожими на двух часовых, сторожащих покой. Песнь Крови спешилась, собираясь разведать местность и выяснить, не кроется ли где-нибудь поблизости ловушка или засада. Остальные трое остались ее дожидаться. Восточная часть неба уже стала сереть в предрассветных сумерках, когда они наконец услышали, как воительница пробирается назад осторожными шагами.

— Никакой засады, — сообщила Песнь Крови, — но разъезд из двенадцати солдат устроил себе лагерь как раз у выхода из долины, по ту сторону скал. Нам никак не удастся проскочить мимо них незаметно, поэтому придется их уничтожить. У них всего трое часовых, — продолжала она шепотом, — каждый находится на вершине невысокого холма, возвышающегося над лагерем, окружая их с трех сторон. Я подберусь к одному из них незаметно под прикрытием Тарнкаппе, убью его очень тихо, затем сниму Тарнкаппе и стану расхаживать по вершине холма, чтобы остальные думали, будто часовой на своем месте. Потом кто-нибудь из вас сменит меня на посту, и таким образом я смогу убить следующего, время у нас еще есть, мы сможем убрать всех часовых, как бы сменив их.

— Но мои глаза… — начала было Хальд неуверенно. — Как я могу быть полезной тебе, если я совсем ничего не вижу?

— Ты можешь просто стоять на месте, держать пику и делать вид, что наблюдаешь за окрестностями, — успокоила ее Песнь Крови. — Для этого тебе совсем не требуется зрение.

— Ты будешь исполнять роль первого часового, ведьма, — предложил Торфинн. — Я проведу тебя туда, прежде чем сам изображу часового на другом холме.

— А когда вы все займете положение на вершинах холмов вокруг лагеря вместо часовых, я спущусь в шапке-невидимке в лагерь и отправлю всех воинов Нидхегга к богине Хель, — закончила Песнь Крови с воодушевлением, затем она развернулась и направилась прочь к выходу из долины.

Остальные последовали за ней. Она двигалась достаточно быстро, прекрасно осознавая, что как только над горизонтом появятся первые лучи солнца, на их плане можно будет поставить крест.

Первый часовой услышал за своей спиной торопливые шаги и шорох камней. Он резко обернулся, хватаясь за меч, но так ничего и не увидел. Он нахмурился, почувствовав тревогу, затем пожал плечами и снова уставился на горизонт, ожидая восхода солнца.

Солдат даже попытался предупредить остальных, когда боль врезалась ему в горло острием кинжала. Но вместо крика послышался лишь сиплый, сдавленный стон да бульканье крови. Он понял, что это его кровь толчками бьет из зияющей раны на шее, уже в последнюю секунду увидев перед собой женщину во всем черном, возникшую из пустоты, точно сам предрассветный серый воздух породил ее.

Глядя на то, как опадает тело часового и как Песнь Крови вдруг появляется на вершине холма, Торфинн подтолкнул Хальд, стараясь идти с ней по склону тихо, не издавая посторонних звуков. Он вел ее за собой по той стороне, невидимой со стороны лагеря.

— Быстрее! — нетерпеливо прошептала Песнь Крови, подгоняя эту не слишком шуструю парочку, теперь уже поднявшуюся до половины склона. — Слишком быстро светает.

И вскоре Хальд одиноко стояла на вершине холма, слепо таращась в тусклую предрассветную тьму и держа пику, как и положено часовому.

Торфинн начал быстро спускаться по склону, стараясь остаться незамеченным другими солдатами в лагере, затем осторожно обогнул его и направился к следующему холму. Песнь Крови, надев Тарнкаппе, неслышно ступая, направилась прямиком к следующей цели, проходя прямо через лагерь.

Но далеко не все спали в лагере в этот предрассветный час. Один из солдат вдруг очнулся от приснившегося ему ночного кошмара и поднялся, чтобы освободить мочевой пузырь. Он вышел за круг света, отбрасываемый костром, и ему вдруг показалось, будто один из часовых на холме неожиданно упал как подкошенный, но тут же снова появился, точно из воздуха. Протирая слипавшиеся со сна глаза, он уже было собрался вернуться на свое место возле костра, размышляя над тем, какую странную шутку иногда может сыграть с человеком зрение, особенно ночью. Но затем он повернулся и начал карабкаться вверх по склону холма, прямо к часовому, продолжавшему стоять неподвижно, словно столб.

Хальд отлично слышала приближающиеся шаги. Она застыла, точно статуя, с силой сжав пику.

— Я нашел ответ на твою загадку, Рольф, — раздался, приближаясь, мужской голос. — Ты должен мне серебряную монету, на которую с тобой спорили.

Хальд чувствовала, как сердце у нее в груди грохает, точно молот. Пот катился по лицу. Мысли понеслись неуправляемой лавиной, она не видела никакой надежды выпутаться из этой опасной ситуации. «Я не должна произносить ни звука, я не должна выдавать остальных, что бы со мной ни случилось…»