Песнь Крови - Страница 54

Если бы она не потеряла волшебное седло, подаренное ей богиней Хель, то, как она думала, торопливо направляясь к входу в пещеру, ей бы никогда и в голову не пришло воспользоваться этим коротким переходом под горами и спуститься в Нору Двалина. Вот если бы ей удалось каким-нибудь образом вернуть себе седло, воскресить лошадь Тьмы, оседлать ее и мчаться дальше с огромной скоростью… напомнила она самой себе, стараясь подавить плохие предчувствия. Воительница ощущала свою вину за то, что случилось с ее соратниками.

Она наконец добралась до входа в пещеру и остановилась, внимательно оглядываясь по сторонам, особенно на неровный каменный свод, простирающийся над головой.

«Уходи, — неожиданно приказал ей низкий мужской голос, но услышала она это только своим сознанием. — Думай только о Гутрун, своей дочери. Не подвергай опасности ее и свою миссию. Уходи прочь и живи. Или войди и умри».

— Отпусти моих друзей, и я уйду вместе с ними! — закричала Песнь Крови в пустоту черного провала, зияющего перед ней. Слова эхом отлетали от каменных стен гигантской пещеры, возвращаясь к ней же отдаленными, неясными звуками. И она вдруг некстати вспомнила легенду о том, что пещерное эхо — это всего лишь сами карлики, которые, точно издеваясь и посмеиваясь над людьми, повторяют их слова бесконечное множество раз.

— Я не хочу причинять вреда никому из народа Двалина, — продолжала воительница, — но вы должны вернуть мне моих друзей в целости и сохранности!

И снова ей ответило лишь насмешливое эхо.

— Нам необязательно быть врагами! — настаивала она упрямо. — Вместо того чтобы вредить мне, лучше помогите! Давайте будем союзниками! Верните мне моих друзей и помогите мне уничтожить короля Нидхегга!

Эхо снова повторило ее слова, а затем тот же низкий голос произнес в сознании: «Уходи прочь. Не подвергай опасности свою миссию».

— Это вы подвергаете опасности мою миссию, забрав моих друзей. Они помогают мне, и без лошадей я тоже не могу продолжить свой путь дальше. Отпустите моих друзей! Моя задача гораздо важнее, чем ваше желание захватить несколько пленников!

«Подумай о своей дочери. Оцени ее выше, чем жизни тех, кого с тобой больше нет».

— Они бы отдали свои жизни ради меня и уже несколько раз рисковали ими, чтобы спасти меня! Они бы не попали в ваши владения, если бы не последовали за мной! Отпустите их! Станьте моими союзниками!

«Никогда больше не стану доверять гнусным и хитрым людям».

— Я желаю только одного — уничтожить Нидхегга! Того самого, убившего сына Двалина! Ты можешь поверить мне, я приложу все силы и сделаю все, чтобы уничтожить того, кто на самом деле является врагом для нас обоих! А если ты не отпустишь моих друзей, то можешь поверить мне: я больше не стану считать себя твоим союзником, я стану преследовать тебя, пока не убью!

Эхо снова повторило ее последние слова, заметавшиеся по огромному пространству пещеры, отражаясь от каменных стен, пока не замерло гробовой тишиной. Песнь Крови решительно шагнула вперед, под каменную арку в темноту владений Двалина.

— Зубы Фрейи! — простонала Хальд, просыпаясь в кромешной темноте от нестерпимой боли. Она попыталась сесть, полагая, что по-прежнему ночь и она все еще лежит на каменистой земле рядом со скалой. Однако сесть она не смогла и едва могла двигаться. Ее руки были крепко связаны за спиной, колени и лодыжки тоже. Ведьму стал одолевать страх.

— Песнь Крови? — прошептала она, дергая веревку, стягивающую ее запястья. — Песнь Крови? Вельгерт? Торфинн?

Никто ей не ответил. Где-то, совсем рядом, капала вода. Откуда-то издали, из кромешной темноты, до нее доносились какие-то смутные звуки, похожие на удары молота по наковальне. Воздух был холодным, но не таким промозглым и ледяным, как был до этого, когда она уснула на земле рядом со своими товарищами. К тому же она не ощущала никакого ветра. Ее страх стал сильнее, постепенно перерастая в панику. Какое-то мгновение она принялась яростно дергаться, пытаясь сорвать с себя путы, но затем поняла тщетность своих попыток и заставила себя успокоиться. Ей было необходимо сохранить как можно больше сил, и еще ей требовалась ясная голова. Хальд постаралась вспомнить свой сон и очень удивилась, когда не смогла этого сделать. Кто-то застонал рядом.

— Песнь Крови? — позвала она теперь уже не шепотом, а в полный голос.

— Нет, — откликнулся Торфинн. — Я… Проклятья Тора! Что?..

— Ты тоже связан? — спросила Хальд.

— Ну да, — ответил Торфинн, дергаясь в своих путах.

Где-то между Торфинном и Хальд раздался еще один стон, как видно, Вельгерт.

— Да что это?.. — начала она, а затем с ее уст сорвался целый поток ругательств. — Возможно, я заснула, когда должна была дежурить, — проворчала она недовольно. — Проклятья на мою голову, за…

— Не стоит себя винить, — перебила ее Хальд. — Если карлики захватили нас в плен, то они наверняка использовали для этого колдовство. Какое-нибудь сонное заклинание или что-нибудь в этом роде. Но Песнь Крови… ее здесь нет?

— Наверное, они не стали хватать Фрейядис, — предположила Вельгерт, дергаясь всем телом в тщетной попытке развязать туго скрученные веревки, крепко удерживающие ее в одном положении. — Это кольцо, надетое у нее на левой руке, и то, кем она стала… — произнесла она, вспомнив вдруг свой ночной кошмар, в котором видела живой труп, разгуливавший в одеждах ее подруги.

— Повернись так, чтобы я мог дотянуться до твоих веревок, — предложил Торфинн, подползая к Вельгерт. — У меня руки скручены за спиной…

— Мои тоже, — откликнулась Вельгерт.