Песнь Крови - Страница 5

— Как ты думаешь, не настало ли время снова надеть доспехи, — спросил он, — если и в самом деле это может оказаться веской причиной? Я не забыл, что мы дали клятву не надевать доспехов до тех пор, пока нашим жизням не будет угрожать опасность или пока кто-нибудь не обнаружит, кто ты такая на самом деле и где находишься, и не выдаст тебя королю Нидхеггу. Но поклялись мы, когда услышали известие о смерти Фрейядис. А теперь…

— Я не поверю в то, что она жива, пока собственными глазами не увижу ее, как вижу сейчас тебя, — с чувством возразила Вельгерт.

— В видении было либо уже произошедшее, либо то, что случится в ближайшем будущем, — заметил он. — Представления не имею, откуда начинать поиски, но в видениях все это происходило на заснеженной равнине. А если она и в самом деле пробивается на юг от северных границ, то существует единственная дорога, по которой она может проехать, во всяком случае, пока не минует горы. Возможно, другие мои видения помогут нам ее найти. Или боги приведут нас к ней. Ее и твоя судьбы всегда были сплетены между собой, и, похоже, эта связь до сих пор не утрачена.

Вельгерт сидела, напряженно вслушиваясь в слова мужа. Тлеющий уголек надежды, давно уже потухший, как она думала, вспыхнул в ее сердце с новой силой.

Торфинн взял ее руку в свою и с чувством пожал.

— У меня нет столько серебра, чтобы купить двух лошадей, — произнесла она задумчиво.

— Тогда мы их украдем. Нам ведь уже приходилось проделывать подобное. — Он рассмеялся, поймав ее взгляд, в котором вдруг вспыхнули живые искорки. Давно он их не видел. Долгих шесть лет. Казалось, вместе с Фрейядис умерла и какая-то часть ее самой, но теперь…

И Вельгерт почувствовала огромное возбуждение, чего, как ей казалось, она уже больше никогда не испытает. Неожиданно она поняла, что может думать только об одном: о боевом кличе, выкрикнутом ею и горсткой рабов, когда они сами отрезали себе путь к свободе за спиной Фрейядис, дочери Гутрун, воительницы арены по прозвищу Песнь Крови.

Вельгерт медленно вытянула меч из ножен и пылко поцеловала клинок.

— За Песнь Крови и свободу, — прошептала она, глядя прямо в глаза Торфинну.

Он наклонился и тоже прижал губы к клинку Вельгерт.

— За Песнь Крови и свободу, — послушно повторил он, а затем губы его под темными усами разъехались в хитроватой улыбке. — А знаешь, я ведь мог пропустить замечательное приключение.

Хмурое лицо Вельгерт смягчилось. Улыбка коснулась кончиков ее губ.

— Вероятно, спокойная жизнь в лесу не совсем согласуется с моим характером, как я думала вначале.

— Ну, так давай ее оставим, — решил он, надевая боевой шлем и беря в руки щит.

Вместе, плечо к плечу два воина двинулись по направлению к своей лесной хижине, на ходу обсуждая предстоящее путешествие. Заботы начались.

Глава вторая. ПЕРЕКРЕСТОК

Преодолев несколько миль нестерпимо мучительной боли, Песнь Крови наконец добралась до спасительного леса. Она положила седло прямо на снег, рядом с заиндевелой сосной, а сама опустилась рядом, прислонившись спиной к дереву, и, вытянув больную ногу, с трудом, скрежеща зубами от боли, стянула с нее башмак.

Левая лодыжка ныла и горела, точно ее пронзили раскаленной иглой. Она прикоснулась к пылающей плоти и почувствовала, как боль простреливает ногу насквозь.

— Кровь Гарма! — с яростью выругалась она сквозь стиснутые зубы.

Старательно прикрывшись от солнечных лучей тяжелым плащом, она осторожно развязала свой волшебный мешочек и нашла в нем заткнутый пробкой глиняный кувшинчик, содержащий в себе целебную мазь, способную справиться с болью. Открыв его, она невольно поморщилась от неприятного резкого запаха, волной ударившего в нос. Она бы никогда не решилась использовать мазь, поскольку с опаской относилась к любому колдовству, особенно к чарам богини Хель. Но ей необходимо было двигаться вперед, и, возможно, ей бы даже удалось идти гораздо быстрее, если бы не приходилось при каждом шаге бороться с нестерпимой болью. Она набрала мазь на ладонь и старательно растерла ею ногу.

Боль стала медленно угасать. Песнь Крови закрыла кувшинчик пробкой, положила его обратно в мешочек и принялась, стиснув зубы, натягивать башмак на все еще ноющую лодыжку. Ей понадобилось немало времени и пара крепких ругательств, прежде чем это удалось.

Поднявшись на ноги, Песнь Крови водрузила седло на плечо и возобновила путь, прокладывая себе тропинку в глубоком снегу между близко растущими деревьями. Она все еще хромала, но боль стала уже не такой пронзительной.

Через несколько миль она заметила, что ее преследуют волки. Их было много, целая стая. Они приближались, окружая ее со всех сторон и отрезая пути к отступлению.

Она опустила седло на снег, открыла мешочек, прикрывая его полой плаща, и вытащила магический амулет Хель, затем снова завязала мешок, спрятала его и только тогда внимательно осмотрела талисман.

Его совершенно безобидный вид мог обмануть лишь несведущего воина, только недавно ступившего на путь колдовского дела. Талисман представлял собой всего лишь маленький обломок волчьей кости, к которому были привязаны несколько пучков волчьей шерсти.

Воительница богини Хель подозрительно нахмурилась, глядя на такой не заслуживающий доверия талисман. В ее памяти еще не остыло разочарование, испытанное ею, когда свет восходящего дня разрушил чары Тьмы и убил ее скакуна. И досада эта была тем сильней, что Хель обещала ей, что ничего такого случиться не может. Это заклинание и в самом деле так хорошо, как ей о том говорили? У нее были все основания сильно сомневаться в этом. На всякий случай она вытащила меч из ножен, готовая отбить любую атаку.